Акция

Иннокентий Марпл мог бы считать себя владыкой бесконечности, когда бы не ночные кошмары. Все дело в том, что во времена Марпла могила по определению считалась замкнутым пространством, а бесконечность смирно стояла на месте и не отбрасывала тени.

"Размышляя о будущем мира, мы всегда подразумеваем, что мир будет там, где он должен быть, если бы он двигался как сейчас. Мы не понимаем того, что он движется не по прямой, а по кривой, и что он постоянно меняет свое направление". Эти слова Витгенштейна Рорти поставил эпиграфом к своей книге "Философия и зеркало природы" ("Philosophy and the Mirror of Nature", Princeton, 1979). Тут главное не в том, говорит Рорти, кто там куда движется, главное, истины надо создавать, а не открывать. Не то так и будешь вечно отпирать шкаф дрожащими пальцами, не зная, кто на сей раз оттуда вывалится - тень тени отца Гамлета или Дед Мороз.

Современная культура легко разомкнула парадигму познаваемого мира, приняв его за иррациональный. Грачи прилетели посреди зимы и выпили у Саврасова всю водку - Хичкок умер, теперь все можно. Кто-то сказал, что культурная ситуация ныне движется "из узкого лона социального детерминизма в широко открытое интертекстуальное пространство". Не помню точно, кто изобрел эту комичную дефиницию, но она забавляет именно своей правдоподобностью: так и видишь, как линейность причинно-следственного ряда наглядно скругляется в более-менее дееспособный миф. В этом, надо понимать, ее, культурной ситуации, актуальность: из-под реки внезапно вынули русло, и она с перепугу свернулась в шар.

Но если Шекспир на противопоставлении замкнутого пространства (prison, confines, wards, dungeons; too narrow, bouded in a nut shell) и бесконечности сна (thinking, ambition, mind, infinite space, dream, shadow, airy and light, a shadow’s shadow) возводил здание классической трагедии, то Марпл просто выставил оконные рамы, чтобы немного проветрить помещение.